Бессмысленное, злобное, зимой
 безлиственное, стадии угля
 достигнувшее колером, самой
 природой предназначенное для
 отчаянья, -- которого объем
 никак не калькулируется, -- но
 в слепом повиновении своем
 уже переборщившее, оно,
 ушедшее корнями в перегной
 из собственных же листьев и во тьму --
 вершиною, стоит передо мной,
 как символ всепогодности, к чему
 никто не призывал нас, несмотря
 на то, что всем нам свойственна пора,
 когда различья делаются зря
 для солнца, для звезды, для топора.