Осень. Оголенность тополей
 раздвигает коридор аллей
 в нашем не-именьи. Ставни бьются
 друг о друга. Туч невпроворот,
 солнце забуксует. У ворот
 лужа, как расколотое блюдце.

 Спинка стула, платьица без плеч.
 Ни тебя в них больше не облечь,
 ни сестер, раздавшихся за лето.
 Пальцы со следами до-ре-ми.
 В бельэтаже хлопают дверьми,
 будто бы палят из пистолета.

 И моя над бронзовым узлом
 пятерня, как посуху -- веслом.
 "Запираем" -- кличут -- "Запираем!"
 Не рыдай, что будущего нет.
 Это -- тоже в перечне примет
 места, именуемого Раем.

 Запрягай же, жизнь моя сестра,
 в бричку яблонь серую. Пора!
 По проселкам, перелескам, гатям,
 за семь верст некрашеных и вод,
 к станции, туда, где небосвод
 заколочен досками, покатим.

 Ну, пошел же! Шляпу придержи
 да под хвост не опускай вожжи.
 Эх, целуйся, сталкивайся лбами!
 То не в церковь белую к венцу --
 прямо к света нашего концу,
 точно в рощу вместе за грибами.