Вечером входишь в подъезд, и звук
 шагов тебе самому
 страшен настолько, что твой испуг
 одушевляет тьму.

 Будь ты другим и имей черты
 другие, и, пряча дрожь,
 по лестнице шел бы такой как ты,
 ты б уже поднял нож.

 Но здесь только ты; и когда с трудом
 ты двери своей достиг,
 ты хлопаешь ею -- и в грохоте том
 твой предательский крик.