Сегодня масса разных знаков
 -- и в небесах, и на воде --
 сказали мне, что быть беде:
 что я напьюсь сегодня, Яков.

 Затем, что день прохладный сей
 есть твоего рожденья дата
 (о чем, конечно, в курсе Тата
 и малолетний Алексей).

 И я схватил, мой друг, едва
 отбросив утром одеяло,
 газету "Правда". Там стояло
 под словом "Правда" -- Двадцать Два.

 Ура! -- воскликнул я. -- Ура!
 Я снова вижу цифры эти!
 И ведь не где-нибудь: в газете!
 Их не было еще вчера.

 Пусть нету в скромных цифрах сих
 торжественности (это ясно),
 но их тождественность прекрасна
 и нет соперничества в них!

 Их равнозначность хороша!
 И я скажу, друг Яков, смело,
 что первая есть как бы тело,
 вторая, следственно, душа.

 К чему бросать в былое взгляд
 и доверять слепым приметам?
 К тому же, это было летом
 и двадцать девять лет назад.

 А ты родился до войны.
 Зимой. Пускай твой день рожденья
 на это полусовпаденье
 глядит легко, со стороны.

 Не опускай, друг Яков, глаз!
 Ни в чем на свете нету смысла.
 И только наши, Яков, числа
 живут до нас и после нас.

 При нас -- отчасти... Жизнь сложна.
 Сложны в ней даже наслажденья.
 Затем она лишь и нужна,
 чтоб праздновать в ней день рожденья!

 Зачем еще? Один твердит:
 цель жизни -- слава и богатство.
 Но слава -- дым, богатство -- гадство.
 Твердящий так -- живым смердит.

 Другой мечтает жить в глуши,
 бродить в полях и все такое.
 Он утверждает: цель -- в покое
 и в равновесии души.

 А я скажу, что это -- вздор.
 Пошел он с этой целью к черту!
 Когда вблизи кровавят морду,
 куда девать спокойный взор?

 И даже если не вблизи,
 а вдалеке? И даже если
 сидишь в тепле в удобном кресле,
 а кто-нибудь сидит в грязи?

 Все это жвачка: смех и плач,
 "мы правы, ибо мы страдаем".
 И быть не меньшим негодяем
 бедняк способен, чем богач.

 И то, и это -- скверный бред:
 стяжанье злата, равновесья.
 Я -- homo sapiens, и весь я
 противоречий винегрет.

 Добро и Зло суть два кремня,
 и я себя подвергну риску,
 но я скажу: союз их искру
 рождает на предмет огня.

 Огонь же -- рвется от земли,
 от Зла, Добра и прочей швали,
 почти всегда по вертикали,
 как это мы узнать могли.

 Я не скажу, что это -- цель.
 Еще сравнят с воздушным шаром.
 Но нынче я охвачен жаром!
 Мне сильно хочется отсель!

 То свойства Якова во мне --
 его душа и тело или
 две цифры -- все воспламенили!
 Боюсь, распространюсь вовне.

 Опасность эту четко зря,
 хочу иметь вино в бокале!
 Не то рванусь по вертикали
 Двадцать Второго декабря!

 Горю! Но трезво говорю:
 Твое здоровье, Яков! С Богом!
 Да-с, мы обязаны во многом
 Природе и календарю.

 Игра. Случайность. Может быть,
 слепой природы самовластье.
 Но разве мы такое счастье
 смогли бы логикой добыть?

 Жаме! Нас мало, господа,
 и меньше будет нас с годами.
 Но, дни влача в тюрьме, в бедламе,
 мы будем праздновать всегда

 сей праздник! Прочие -- мура.
 День этот нами изберется
 дним Добродушья, Благородства --
 Днем Качеств Гордина -- Ура!