Весы качнулись. Молвить не греша,
 ты спятила от жадности, Параша.
Такое что-то на душу, спеша
 разбогатеть, взяла из ералаша,
что тотчас поплыла моя душа
 наверх, как незагруженная чаша.

Отшельник без вещей и с багажом
 пушинка и по форме и по смыслу,
коль двое на постель да нагишом
 взойдут, скроив физиономью кислу;
и, хоть живешь ты выше этажом,
 неможно не задраться коромыслу.

Параша, равновесию вредит
 не только ненормальный аппетит,
но самое стремленье к равновесью,
 что видно и в стараниях блудниц,
в запорах, и в стирании границ
 намеренном меж городом и весью.

Параша, ты отныне далека.
 Возносит тяготение к прелюбам.
И так как мне мешают облака,
 рукой дындып сложимши перед клювом,
не покажу вам с другом кулака
 и ангелов своих не покажу вам.

Прощай, Параша! Выключив часы
 здесь наверху, как истинный сиделец
я забываю все твои красы,
 которым я отныне не владелец,
и зрю вблизи полнощные Весы,
 под коими родился наш младенец.